Войцек. Карнавал плоти

Как же я все-таки люблю вот это послелетнее время, когда в театрах торжественно объявляют об открытии сезона и ты можешь, забыв обо всех прошлогодних театральных печалях и разочарованиях, в ожидании будущих премьер, помечтать о чуде. Ты ждешь этого свежего дыхания, каждый раз искренне веря, что время Х наступило.

Моя привычка начинать день (да и вообще начинать что-либо) с положительных эмоций, подтолкнула меня прервать зрительское безделие премьерой, близкого мне по духу киевского театра драмы и комедии на левом берегу Днепра. Тем более, повод двойной – крепкая драматургия Георга Бюхнера в руках уважаемого мною режиссера Дмитрия Богомазова. Наконец-то, это будут не попытки реанимировать остывшее тело (пьесу), а разговор на равных.

Сегодня, с расстояния в два дня,  могу смело заявить, что крепкое премьерное начало  положено — ибо диалог сильных авторов, безусловно, состоялся. «Войцек. Карнавал плоти» — спектакль мастерский и противоречивый, а значит, он призван порождать мысль, разномнения, дискуссию.

Она самая возникла и внутри меня. Озадачившим меня фактом стал слишком ожидаемый результат. Мне показалось, что спектакль достаточно густо заполнен цитированием режиссера самого себя. Возможно, кто-то сочтет это за признаки стиля, почерка и будет прав. Но у меня  эффекта восхищенного удивления, возникающего во время просмотра предыдущих работ, на этот раз не было. И дело не в повторах средств выразительности (лампы дневного освещения, месяц, грим), а скорее – в форме, интонациях и моем угадывании каких-то пластических, мизансценических выражений.

Нет, я не сидела с кислой миной и не куняла в кресле, как один небезызвестный театральный критик, присутствующий в зале.  Неожиданные открытия, конечно же, были. Оглядываясь на спектакли «Смерть Тарелкина», «Роберто Зукко», «Женщина из прошлого» и после разговоров в прессе о нашумевшей постановке Владимира Золотаря (алтайский краевой театр им. В.Шукшина), которая всколыхнула Барнаул, я шла на «Войцека» в предвкушении практически ужастика, с элементами шокирующего откровения, которое здесь, в принципе, диктует сам Бюхнер.

Но Дмитрий Богомазов пошел другим путем и не стал отяжелять, тыкать носом и провоцировать (если не учитывать провокацию к рассуждению) зрителя. Его история маленького, зашуганного обществом подопытного кролика-человека (Войцек – Александр Кобзарь) не ушла далеко от драматургического материала. Дмитрий не переносил героев в сегодняшний день, как это делал, например Кирилл Серебряников в Латвийском национальном театре,  и как раз это еще более подчеркнуло страшную и трагическую актуальность темы.

В том, что спектакль не превратится в заявленный «карнавал плоти» я была убеждена с самого начала – вкус и чувство меры еще никогда не изменяли Богомазову и сцены, где происходящее могло скатиться до пошлости, искусно эмигрировали в жанр того самого спектакля-концерта, о котором предупреждала програмка. Музыкальный ряд прекрасно дополнил, раскрыл, а порой восполнил недосказанности, междустрочье. Вокальные партии сделали постановку сверх-эксцентричной и острой.

Снимаю все шляпы мира перед актерами-музыкантами-авторами музыки и сотворцами спектакля – Андреем  Самининым (Капитан, гитара, бас-гитара), Михаилом  Кукуюком (Тамбурмажор, гитара, вокал), Иваном  Завгородним (гитара, и вокал, который заставил зал шептаться: «Это реально он поет? »), Игорем  Антоновым (ударные), Александром Кохановским (клавишные).  Человек-имитатор Виталий Салий (Дурачок Карл, бас-гитара, вокал) предстал для меня вообще каким-то пост-брехтовским персонажем, хором и голосом свыше в одном лице.

Современный актер обязан быть универсальным – и вышеупомянутые левобережцы успешно продемонстрировали готовность к эксперименту и многогранность своего мастерства. Не скажу, что являюсь поклонником подобного музыкального жанра, но всевозможные музыкальные вариации на тему: «Яя, нацюрлих» точно направили зрителя на верный ассоциативный путь.) Такое решение выглядит особенно удачным на фоне психологических исканий героев.

Актерский состав работает самозабвенно и зрело, принимая, понимая, а порой дополняя предложенную режиссером форму. Войцек Александра Кобзаря – безусловная жертва. Его герой наивен, надломлен и вызывает сочувствие своим смирением с собственной обреченностью. Он не пресмыкается, а скорее доверяется верх-стоящим кукловодам. Он еще не утратил своего духовного начала, но все же система для него больше Бога. И именно поэтому крах такого Войцека особенно остр и трагичен.  Герой идет на убийство, потому как не видит другого способа бороться с грехом, со злом. И, как ни странно,  он единственный, кто в этом спектакле предпринимает попытку противостоять. Да, он снова следует привычной схеме, заданной этой системой, но мотивы его совершенно иные.

Сильное впечатление произвела на меня сцена убийства Марии. Никогда мне не было так по-настоящему страшно в театре. Что касается самой Марии, сыгранной Яной Соболевской, то её сценическая отстраненность лично меня не затрагивает. Только в  сцене принятия решения «отдаться или не отдаться» тамбурмажору (еще одна заметная и яркая роль, созданная Михаилом Кукуюком), я рассмотрела несколько «другую» Яну Соболевскую. До этого же я получала исключительно акустическое удовольствие от ее вокальных номеров и ловила себя на мысли, что было бы интересно посмотреть, как справятся с этой ролью и предложенной режиссером задачей актрисы, ранее не задействованные в постановках Дмитрия..

Вообще, актерский ансамбль, включая «свиту», то бишь массовку – сила этого спектакля. Например, эпизодические «выходы» Светланы Штанько (Маргарита) и Андрея Саминина (Капитан) прекрасное тому подтверждение. Светлана из тех актрис, за которыми очень интересно наблюдать, буду ждать её больших ролей. Ну а Андрей Саминин еще раз доказал, что совсем не обязательно бороться за каждое слово своего героя, потому как можно быть максимально красноречивым (первая сцена с доктором), сохраняя полное молчание. Доктор – Владимир Заднепровский заслуживает отдельного «Браво!». Прекрасная роль, сыгранная легко и амплитудно.

Хоть меня, как Остапа «понесло» и размер моего отзыва стремительно разрастается, продолжу. То, что режиссер не стал перекраивать литературную основу, меня и удивило, и порадовало одновременно. Богомазов не меняя финала, не злоупотребляя «игрой в немецкий экспрессионизм» создал сильный, спектакль, который не бьет по живому, не срывает крышу, а рассказывает историю своего героя, своего общества. Этот спектакль – не срез нашей жизни, а скорее прогноз –предупреждение. И его, несомненно, стоит услышать.