«Morituri te salutant» театр без клише

Когда в афише напротив фамилии режиссера стоит имя Дмитрия Богомазова, для меня не играет существенной роли, кто автор произведения, которое он будет переводить на свой особый театральный язык. Богомазов давно и на деле доказал, что у него одинаково хорошо получается, как работа с фундаментальными произведениями, адаптацией классики для сегодняшнего дня, так и диалог с современными драматургами, чье слово зачастую обретает смысл только после того, как проходит богомазовскую трансформацию.

Опущу все традиционные приставки типа «ключевая фигура авангардного театра», “режиссер-эспериментатор», которые уже давно идут в тандеме с его именем, потому как подобные ремарки утратили смысл по причине плотного и, позволю себе надеяться, глубокого, знакомства зрителя со спектаклями Богомазова. К тому же украинский театр сегодня настолько мал, что я не стала бы делить его на какие-либо «подвиды», да и называть экспериментом то, что уже является стилем и авторской лексикой режиссера, также не буду.

Найти себя дано не каждому, как трудно в последствии, не изменив собственному слогу и почерку, не только в нужный момент выстрелить без осечки, но и попасть в цель. 

Своим последним спектаклем, поставленном в национальном театре им.И.Франка “Morituri te salutant», Дмитрий Богомазов угодил в самое яблочко моих сомнений, развеяв иллюзию относительно своей предсказуемости в транскрипции литературных источников, за которые он берется. Вступив в содружество с мастером лаконичного и максимально глубокого психологического выссказывания, Василием Стефаником, режиссер создал свой самый эмоциональный по трансляции чувств и открытости знаков, спектакль.

Главным рычагом управления зрителем у Богомазова, всегда являлось действие, порой идущее в разрез со словами героев, которые своими абсурдными физическими поступками, запутывали и выбивали из зоны комфорта, сидящего в зале. Зачастую во время его спектаклей я ловила себя на мысли, что текст в них выполняет роль всего лишь саундтрека, и что вовсе не слово порождает мысль. 

В новелах Стефаника, главным двигателем сюжета также всегда являлись не внешние, а исключительно внутренние процессы. Но поскольку писатель не признавал каких-то точных авторских розъяснений-подсказок или долгих поэтических описаний, весь, так называемый, посыл, он вклыдвал в СЛОВА своих геров, где каждый монолог, каждая сказанная реплика – это сосредоточение народной боли, мудрости…

Именно поэтому в случае со спектаклем “Morituri te salutant», так интересно наблюдать за  взаимодействием авторской мысли и режиссерского воплощения (слова и действия). Дмитрий Богомазов подчеркнул и наполнил психологизм и драматизм взятого материала,  используя актуальные театральные приемы, вытянув своих героев-актеров из глубкой рефлексии на видимую зрителю поверхность – открытое переживание. 

Стефановский реализм переплелся с режиссерской метафоричностью и в результате получился спектакль, который позволяет задуматься о несоизмеримости человека и вселенной, о силе человеческого духа и тайнах мироздания… 

Основным связующим элементом этого театрального альманаха стала музыка (муз.оформление Сусанна Карпенко). Пронзительные мотивы, выливающиеся то в форме колядок и игривых находок-прибауток, то в виде плача или рождественской молитвы, словно дорисовывают портрет самого укранского народа. Используя цвета из всей палитры, “художник” Богомазов, не ограничивается одним жанром, комедия и трагедия, идущие нога в ногу в жизни, тесно соседствуют и на камерной сцене театра Франка. 

А подчеркнуть это родство, как всегда, помог Александр Друганов, создав многофункциональное, многословное пространство, которое во многом выполняет роль авторских пояснений. Деревянная сцена-помост напоминает сразу и крышу, на которой можно любоваться млечным путем, и то место, откуда уже не найти выхода. Такое удачное решение сценографа, позволило режиссеру красноречиво «осимволизировать» мизансцены актерам, а исполнителям, более точно прочувствовать предложенную форму.

И если в других спектаклях франковцы, играя «в театр переживания”, зачастую уходили в «+», то здесь правильно поставленные внутренние задачи и совершенно другой способ существования, привели к более сдержанному, но от этого не менее сильному по градусу, сценическому воплощению. 

Приятно удивило, как актеры национального театра органично влелись в «богомазовскую” стилистику. Спектакли Дмитрия всегда отличались яркими, игровыми актерские работами и полетом без ограничений «исполнительских» возможностей. Вот и здесь, девять новелл, которые вошли в состав спектакля, и девять, хотя, если быть точнее, восемь, прекрасных и полноценных художественных работ. 

Восемь потому, что, к сожалению, первая история, рассказанная Ренатом Сеттаровым, была донесена не убедительно и несколько беспомощно. Но зато далее меня окатило шквалом безудержных актерских вокализов и легких, амплитудных миниатюр. В этом спектакле каждому было отведено время для «зведного часа”.  И актеры раскрылись, как нельзя лучше. Меткие находки, импровизации, живая, настоящая речь. Колорит небывалый! Наш колорит. Не ожидала услышать такого вокала от Ксении Вертинской! Помимо отличной работы в своей основной сцене, не могу не отметить, как умилительно смотрелась актриса во время исполнения рождественской колядки, – такая нелепая, с этим нарисованным румянцем и лицом невинного шаловливого ребенка.

К.Баша-Довженко, мощнейший Василий Баша, как всегда на высоте. Очень яркий и настоящий Александр Печерица! В каждой сцене он стопроцентно подкорял  зрительный зал. Александр из тех актеров, чью «работу» заметить крайне сложно – 100% естественное проживание . Если продолжить тему открытий – упомяну Александра Форманчука. Признаюсь, это первый спектакль («Крысолов» – один из немногих спектаклей Д. Богомазова, которые я не видела), в котором я его “увидела”. 

Лично для меня спектакль “Morituri te salutant» – это практически идеальный пример, когда классический и современный театр (в моем его представлении), интертекстуально зазвучали в унисон, исполнив одно сценическое произведение. Клише о том, что вместе с национальными мотивами на театральных подмостках обязательно появляются шаровары и все, что к ним прилагается, «расклишировано». Театру нужен режиссер! И если он есть – будет и спектакль! Богомазов на сцене Франка это еще раз доказал!